Перед зрителем словно оживает космическая энергия, сгустки которой фиксируются в резких, энергичных мазках мастихином. Синкретическое сопряжение абстрактных линий, пятен, мазков, всполохов цвета словно выявляет из неструктурированной массы первичных стихий рождение неких, едва улавливаемых форм реальности; по мере всматривания в красочную поверхность оживают элементы мира (небо, светила, складки гор, моря, вихревые воздушные потоки, струи воды, дороги и т.д.), проступают обретающие тяжеловесную плоть контуры человеческого тела, проявляются лица, ещё спящие, с невидящим взором, но уже готовые развернуть свою потенциальную энергию на антропное становление, чтобы засветить лики и одухотворить плоть.

Цельность, неразрывная спаянность формы и содержания цветовых экспрессий, трансформация пространства-времени, сгущение сокровенных смыслов, интонация масштабного звучания в работах В. Калинина подчёркивают связь с монументальным искусством христианства, где натурные импульсы воплощаются в мистерии духа. Свободные открытые композиции, подвижные вибрации цвета, образующие вихревые потоки, экспрессивные ритмы дают широкий спектр иносказаний и ассоциаций и порождают дрейф устойчивых значений изображаемого".

Пространство холста искусно насыщается переплетением цветовых и пластических знаков: при внимательном всматривании в, казалось бы, абстрактной картине начинает проявляться изобразительная структура. Такие произведения, конечно же, требуют от зрителя «насмотренности» глаза, богатой ассоциативности, воображения, сотворческого участия в игре и замысловатых переходах формы и «метаформы».

Есть какой-то высший строй, определяющий ритмику и своеобразную гармонию картин Виктора Калинина. Его письмо – это демиургическое воздвижение живописи: решительное, волевое, отмеченное посылом большой внутренней убежденности".

Во многих работах Калинина почти нет иллюзорного пространства. Весь смысл изображаемого располагается на плоскости. Плоскостность – это традиционное иконописное решение. Глубина пространства заполняется художником цветовыми массами разных оттенков. Эти массы подобны тяжелым глыбам, нависающим над нижним краем полотна.

В своем творчестве Калинин хочет «слышать краски и видеть звук». Искусство художника представляется своеобразным философским континентом. Через размышления о жизни, природе, космосе им просмотрены, прочувствованы все земные атрибуты. Иногда поиски гармонии переступают рубеж и оказываются во власти хаоса, постижение которого становится приоритетной темой. Немалую роль играют у Калинина озарения. Они обычно подсказывают колорит, цветодинамику, растворяют рисунок в цвете. Философское мышление Калинина рождает некие непроясненные состояния, которые в силу оригинального живописного воплощения становятся доступными только интуиции зрителя".